Каталог статей и файлов
ДУХОВНАЯ ЖИЗНЬ ЧАСТЬ 1
|
| 09.03.2011, 23:44 |
ДУХОВНАЯ ЖИЗНЬ
Вопрос о духовной жизни является основным не только для религии, но и для каждого человека, поскольку именно состоянием духа определяется в конечном счете характер, направление и сама разумность всей человеческой деятельности. Духовная атмосфера - это своего рода маточный раствор, порождающий соответствующие кристаллы: философские, политические и другие системы и модели, идеи, настроения, отношение к людям, к окружающему миру, чувства, желания, переживания и т.д. Действительно, правильная духовная жизнь несет в себе здоровую во всех отношениях жизнь, здравую деятельность, то есть является источником того благоденствия, к которому естественно стремится каждый человек и каждое общество. Напротив, искажение духа приводит столь же неотвратимо к разрушению всего строя жизни на всех ее уровнях - личном, семейном, общественном. Не случайно известная мысль: "дух творит себе формы", стала классическим выражением соотношения между духовным состоянием человека и его деятельностью.
Понятие духовности, как правило, неразрывно связано с другим не менее емким понятием святостью. Оба они в настоящее время порождают немало дискуссий. Однако при достаточно большом разнообразии в их оценке, наибольший и вполне закономерный интерес вызывает то их понимание, которое было всегда присуще нашему народу, всю тысячелетнюю историю его государственного существования. А оно, как известно, было православным.
Итак, каково же православное их понимание?
§1.Основы духовной жизни
(по творениям святителя Игнатия Брянчанинова)
Существо любой религии наиболее полно и точно раскрывается в духовной жизни, которая осуществляется в ее недрах. Но сама эта жизнь является наиболее сокровенной стороной религии, поскольку познание ее требует как понимания ее законов, так и твердой решимости человека жить по этим законам. И если успех в последнем определяется степенью внутренней активности каждого отдельного человека, то изучение законов духовной жизни, безусловно, является совершенно необходимой предпосылкой самой жизни. Это в первую очередь относится к духовной жизни в Православии, незнание основ которой приводит, как правило, к самым тяжелым последствиям. Однако эти основы теперь почти неизвестны.
Поэтому так легко происходят уклонения в сторону "естественной" религиозности, всякого рода мистицизма, в результате чего допускаются непоправимые ошибки. Этому очень способствует наш "ветхий человек" с его бессмысленным любопытством немедленно узнать иной мир (не познав себя), его болезненное влечение (похоть) к "духовным" наслаждениям, и, конечно, лежащая в основе всех страстей и заблуждений гордость.
Такие ошибки имели и имеют место как на богословско-философском уровне, когда, например, духовный путь православных святых и мистиков других религий рассматривается как равнозначный, и они все объявляются познающими одну и туже Первореальность (Бога), так и на личностно-опытном, когда духовную жизнь строят на т.н. "общерелигиозных", очень поверхностных принципах, не затрагивающих ее действительной глубины и сложности.
Поэтому столь важна в ней помощь опытного руководителя, видящего душу человека, способного отличить действие благодати Божией от действия разгоряченного воображения, тщеславия и нервно-психических переживаний. Но таковые даже в древние времена были большой редкостью, тем более их трудно встретить в наш век. Святые отцы предвидели этот голод Слова Божия (при избытке Библии!) и предуказали спасительное средство, которое может и теперь помочь каждому искренне ищущему. Это средство - "жительство под руководством отеческих писаний с советом преуспевших современных братий".
Приведенные слова принадлежат одному из авторитетнейших русских духовных наставников и писателей XIX века святителю Игнатию Брянчанинову (1807-1867), творения которого представляют собой одно из таких "отеческих писаний", особенно ценных для современного христианина. Ценность их заключается, во-первых, в том, что они написаны не только из тщательного изучения святых отцов, но и испытаны в горниле личного подвижнического опыта богопознания; во-вторых, они дают достаточно краткое и ясное изложение всех важнейших вопросов духовной жизни, в том числе и опасностей, встречающихся на ее пути, как они раскрыты в святоотеческом наследии Церкви; в-третьих, этот опыт Церкви в них дан применительно к психологии человека ближайшей к нам эпохи (XIX в.), с учетом ее уже глубокой обмирщенности, что особенно важно для нашего времени.
По этой причине творения святителя Игнатия могут существенно помочь выявлению и осмыслению основ правильной духовной жизни в Православии.
Здесь представим лишь некоторые из самых основных положений его учения по данному вопросу.
1. Правильная мысль
"Обыкновенно люди считают мысль чем-то маловажным, потому они очень мало разборчивы при принятии мысли. Но от принятых правильных мыслей рождается все доброе, от принятых ложных мыслей рождается все злое. Мысль подобна рулю корабельному: от небольшого руля, от этой ничтожной доски, влачащейся за кораблем, зависит направление и, по большей части, участь всей огромной машины", так писал епископ Игнатий, подчеркивая то исключительно важное значение, какое имеют наши мысли, взгляды и теоретические знания в целом для духовной жизни (IV, 509) [Здесь и далее в скобках указываются: первая цифра - том, вторая - страница Творений святителя Игнатия (Брянчанинова) по изданию: СПб., 1905.]. Духовная жизнь, как известно, включает в себя не только правильную догматическую веру и евангельскую нравственность, но также - и это наиболее характеризует ее именно как духовную - знание и неукоснительное соблюдение особых законов, определяющих развитие "нового человека" (Еф. 4, 24). Иначе говоря, правильное теоретическое понимание духовной жизни во многом предопределяет успех сложного процесса реального перерождения страстного, "плотского" (Рим. 8, 5), "ветхого человека" (Еф. 4, 22) в нового.
Однако и теоретическое понимание этого вопроса оказывается не столь простым, как может показаться на первый взгляд. Многообразие так называемых духовных путей, которые предлагают сейчас в целях "спасения" нашему человеку со всех сторон света непрошенные "просветители", в том числе и христианские разных конфессий, являются одной из иллюстраций сложности данной проблемы.
В связи с этим возникает задача исключительной важности: найти критерии истинной духовности, ее наиболее существенные признаки и свойства, которые бы позволили отличить ее от всевозможных видов лжедуховности, мистицизма, прелести. И хотя об этом достаточно, как кажется, говорит двухтысячелетний опыт Церкви в лице своих святых, в действительности его восприятие современным человеком, выросшим в условиях безбожной, бездуховной цивилизации, встречает немалые трудности. Существо их заключается в следующем.
Святыми отцами Православной Церкви наставления о духовной жизни всегда давались в соответствии с уровнем тех, кому они предназначались. "Просто так", "для науки" отцы не писали. Поэтому, с одной стороны, многие их советы, часто обращенные к подвижникам высокой созерцательной жизни и даже к тем, которые в древности именовались новоначальными, полностью неприемлемы для современного христианина, духовного младенца, так как могут оказаться непосильными для него, преждевременными и потому крайне вредными; с другой само разнообразие и неоднозначность этих советов способны совершенно дезориентировать человека неопытного. Избежать этих опасностей при изучении святых отцов, не зная хотя бы наиболее важных принципов духовной жизни, очень трудно. В то же время и без святоотеческого руководства правильная духовная жизнь немыслима. Перед лицом этого, казалось бы, неразрешимого, противоречия и выявляется вся значимость духовного наследия тех отцов, преимущественно ближайших к нам по времени, которые "переложили" предшествующий святоотеческий опыт духовной жизни на язык, доступный современному человеку, мало знакомому с этой жизнью и не имеющему, как правило, должного руководителя.
Творения святителя Игнатия и дают современному христианину, ищущему спасения, безукоризненно верный "ключ" к пониманию всего святоотеческого наследия.
2.Что значит вера во Христа
Что конкретно находим в этих творениях?
Во-первых, глубоко духовное объяснение важнейшего в христианской религии - веры во Христа. Вот как святитель Игнатий пишет об этом: "Начало обращения ко Христу заключается в познании своей греховности, своего падения; от такого взгляда на себя человек признает нужду в Искупителе и приступает ко Христу посредством смирения, веры и покаяния" (IV, 227). "Не сознающий своей греховности, своего падения, своей погибели не может принять Христа, не может уверовать во Христа, не может быть христианином. К чему Христос для того, кто сам и разумен, и добродетелен, кто удовлетворен собою, кто признает себя достойным всех наград земных и небесных?" (IV,378).
Невольно обращает на себя внимание несоответствие приведенных слов общепринятому богословскому тезису о вере как начальном условии принятия Христа. Святитель как бы подчеркивает: не в рассудочной вере в то, что Христос пришел, пострадал и воскрес "начало обращения ко Христу", а, напротив, сама вера рождается из познания "своей греховности, своего падения", ибо "не сознающий своей греховности... не может уверовать во Христа".
В этом утверждении содержится первое и самое важное положение духовной жизни, показывающее глубину православного ее понимания. Верующим, оказывается, может стать и является лишь тот человек, который видит свое духовное и нравственное несовершенство, свою греховность, страдает от нее и ищет исцеления, спасения. Только такой, смирившийся внутри себя человек способен к правильной, то есть спасающей вере во Христа (отсюда, кстати, становится очевидным как подлинное достоинство истинного монашества, состоящее в искреннем смирении, так и нелепость чисто обрядовой, законнической веры, растящей в человеке самодовольство и гордыню).
Мысль святителя Игнатия совершенно ясна: видящий себя разумным и добродетельным не может еще быть христианином и не является им, хотя бы и считал себя таковым. В качестве аргумента он приводит историю земной жизни Господа Иисуса, Который со слезами раскаяния был принят простыми, сознающими свои грехи евреями и с ненавистью был отвергнут и осужден на жуткую казнь "умной", "добродетельной", респектабельной иудейской элитой: архиереями, фарисеями (то есть ревностными исполнителями церковных обычаев и Устава), книжниками (то есть богословами).
Святитель Игнатий постоянно обращается к словам Евангелия: "Не здоровые имеют нужду во враче, но больные" (Мф. 9, 12). То есть на путь исцеления и спасения становятся лишь те, которые способны увидеть болезнь своей души, ее неисцельность собственными силами, и из этого состояния смирения обращаются к пострадавшему за них истинному Врачу - Христу. Вне этого состояния, именуемого у отцов также познанием себя, невозможна нормальная духовная жизнь. "На познании и сознании немощи зиждется все здание спасения", - пишет святитель Игнатий (I,532). Он неоднократно приводит замечательные слова преп. Петра Дамаскина: "Начало просвещения души и признак ее здравия заключается в том, когда ум начнет зреть свои согрешения, подобные множеством своим морскому песку" (II,410).
Потому вновь и вновь, восклицая, повторяет Святитель: "Смирение и рождающееся из него покаяние - единственное условие, при котором приемлется Христос! Смирение и покаяние единственная цена, которою покупается познание Христа! Смирение и покаяние - единственное нравственное состояние, из которого можно приступить ко Христу, усвоиться Ему! Смирение и покаяние - единственная жертва, которой взыскует и которую приемлет Бог от падшего человечества (Пс. 50, 18-19). Зараженных гордостным, ошибочным мнением о себе, признающих покаяние излишним для себя, исключающих себя из числа грешников отвергает Господь. Они "не могут быть христианами" (IV.182-183).
3.Познай самого себя
Каким же образом приобретается человеком это спасительное познание себя, своего ветхого человека, открывающее ему всю бесконечную значимость Жертвы Христовой? Послушаем св. Игнатия: "Я не вижу греха моего, потому что еще работаю греху. Не может увидеть греха своего наслаждающийся грехом, дозволяющий себе вкушение его - хотя бы одними помышлениями и сочувствием сердца. Тот только может увидеть грех свой, кто решительным произволением отрекся от всякой дружбы со грехом, кто встал на доброй страже во вратах дома своего с обнаженным мечом - глаголом Божиим, кто отражает, посекает этим мечом грех, в каком бы виде он ни приближался к нему. Кто совершит великое дело - установит вражду со грехом, насильно отторгнув от него ум, сердце и тело, тому дарует Бог великий дар: зрение греха своего" (II,122). В другом месте он дает такой практический совет: "Кто отказался от осуждения ближних, помысл того, естественно, начинает видеть грехи и немощи свои, которых не видел в то время, как занимался осуждением ближних" (V, 351). Основную свою мысль об условии самопознания святитель Игнатий выражает следующими замечательными словами преподобного Симеона Нового Богослова: "Тщательное исполнение заповедей Христовых научает человека его немощи" (IV,9),то есть открывает, показывает ему подлинную печальную картину того, что находится и что действительно происходит в его душе.
Вопрос о том, как приобретается видение греха своего, или познание себя, своего ветхого человека, является центральным в духовной жизни. Святитель Игнатий прекрасно показал его логику: только видящий себя погибающим нуждается в Спасителе; "здоровым" (Мф. 9, 12) Христос не нужен. Поэтому для хотящего верить во Христа право (ведь и "бесы веруют, и трепещут" - Иак. 2, 19), для стремящегося к спасению, иначе - для желающего вести правильную духовную жизнь - это видение является основной задачей подвига и, .одновременно, главным критерием его истинности.
4. Добрые дела
Напротив, подвиг, не приводящий к такому результату, является лжеподвигом, а духовная жизнь без него - лжедуховной. Апостол Павел именно эту мысль высказывает, обращаясь к Тимофею: "Если же кто и подвизается, не увенчивается, если незаконно будет подвизаться" (2 Тим. 2, 5). Преп. Исаак Сирин говорит об этом еще более определенно: "Воздаяние бывает... не добродетели и не труду ради нее, но рождающемуся от них смирению. Если же оно будет утрачено, то первые будут напрасны" [Цит. по: Еп. Сергий (Страгородский). Православное учение о спасении, 3-е изд. CПб., 1903. С. 246].
Последнее высказывание открывает собой еще одну важную страницу в понимании духовной жизни и ее законов: не добродетели и подвиги сами по себе приносят человеку благо Царствия Божия, которое "внутрь нас есть" (Лк. 17, 21), но проистекающее из них смирение. Если же смирение не приобретается - бесплодны и бессмысленны все подвиги, все добродетели. Но научает человека смирению, "его немощи", через познание Которой и открываются человеку врата рая, только труд исполнения заповедей Христовых. Так выясняется одна из сложных проблем в богословии, о соотношении веры и так называемых добрых дел в вопросе спасения.
Святитель Игнатий уделяет большое внимание этому вопросу. Он рассматривает его в двух аспектах: во-первых, в плане понимания необходимости Жертвы Христовой и, во-вторых, в отношении к христианскому совершенству. Выводы его, выражающие само существо святоотеческого опыта, в то же время очень необычны для многих, незнакомых с писаниями отцов.
Он пишет: "Когда бы добрые дела по чувствам сердечным доставляли спасение, то пришествие Христово было бы излишним" (I,513). "Несчастлив тот, кто удовлетворен собственною человеческою правдою: ему не нужен Христос" (IV,24). "Таково свойство всех телесных подвигов и добрых видимых дел. Если мы, совершая их, думаем приносить Богу жертву, а не уплачивать наш необъятный долг, то добрые дела и подвиги соделываются в нас родителями душепагубной гордости" (IV,20).
Святитель Игнатий даже так пишет: "Делатель правды человеческой исполнен самомнения, высокоумия, самообольщения,.. ненавистью и мщением платит тем, которые осмелились бы отворить уста для самого основательного и благонамеренного противоречия его правде; признает себя достойным и предостойным наград земных и небесных" (V,47).
Отсюда становится понятным призыв Святителя: "Не ищи совершенства христианского в добродетелях человеческих: тут нет его; оно таинственно хранится в кресте Христовом" (IV,477- 478). Эта мысль радикальным образом противоречит широко распространенному убеждению, что т.н. добрые дела всегда являются таковыми, независимо от того, по каким внутренним побуждениям и с какой целью совершает их человек, делают его праведным. Нет. Правда и добродетели ветхого и нового человека, оказывается, не взаимодополняют друг друга, а взаимоисключают, ибо первые ослепляют человека своей значимостью, превозносят его и делают великим в своих глазах, и тем "отнимают" у него Христа; вторые, напротив, открывают человеку его болезни: тщеславие, самомнение, лицемерие и прочее, - смиряют его и приводят ко Христу.
Иными словами, добродетели и подвиги могут быть и крайне вредными, если они не основываются на познании скрытого в душе греха и не приводят к еще более глубокому его видению. "Надо, - наставляет поэтому святитель Игнатий, - сперва усмотреть свой грех, потом омыть его покаянием и стяжать чистоту сердца, без которой невозможно совершить ни одной добродетели чисто, вполне" (IV,490). В качестве примера Святитель приводит оценку подвижниками своих подвигов и добродетелей. "Подвижник, - пишет он, - только что начнет исполнять их, как и увидит, что исполняет их весьма недостаточно, нечисто... Усиленная деятельность по Евангелию яснее и яснее открывает ему недостаточность его добрых дел, множество его уклонений и побеждений, несчастное состояние его падшего естества... Исполнение им заповедей он признает искажением и осквернением их" (I,308-309). Поэтому святые, - продолжает он, - "омывали свои добродетели, как бы грехи, потоками слез" (II,403).
5. Опасно преждевременное бесстрастие
Обратимся еще к одному важному закону духовной жизни, раскрытому в творениях святителя Игнатия. Он состоит в том, что, оказывается, как приобретение добродетелей, так и действие страстей подчинены строгой последовательности и взаимообусловленности. Святитель Игнатий называет это "сродством между собой как добродетелей, так и пороков", и предупреждает, что игнорирование этого закона может привести подвижника к самым тяжелым для него последствиям. "По причине этого сродства, - пишет он, - произвольное подчинение одному благому помыслу влечет за собой естественное подчинение другому благому помыслу; стяжание одной добродетели вводит в душу другую добродетель, сродную и неразлучную с первой. Напротив того, произвольное подчинение одному греховному помыслу влечет невольное страсти влечет в душу другую страсть, ей сродную; произвольное совершение одного греха влечет к невольному впадению в другой грех, рождаемый первым. Злоба, сказали отцы, не терпит пребывать бессупружною в сердце" (V,351).
Серьезное предупреждение! Как часто христиане, не зная этого закона, небрежно относятся к так называемым "мелким" грехам,произвольно, то есть без насилия страсти, согрешая в них. А потом в недоумении со страданием и отчаянием, уже как рабы, невольно впадают в тяжкие согрешения, ведущие к тяжелым страданиям, скорбям и трагедиям в жизни.
О том, насколько необходимо в духовной жизни строгое соблюдение закона последовательности, свидетельствуют приводимые святителем Игнатием следующие слова опытнейшего наставника в духовной жизни преподобного Исаака Сирина: "Премудрый Господь благоволил, чтобы мы снедали в поте лица хлеб духовный. Установил Он это не от злобы, но чтобы не произошло несварения, и мы не умерли. Каждая добродетель есть мать следующей за ней. Если оставишь мать, рождающую добродетели, и устремишься к взысканию дщерей, прежде стяжания матери, то добродетели эти становятся себя, скоро умрешь" (II,57-58). И святитель Игнатий в связи с этим строго предупреждает: "Опасно преждевременное бесстрастие! Опасно преждевременное получение наслаждения Божественною благодатию! Дары сверхъестественные могут погубить подвижника, не наученного немощи своей" (I,532).
Удивительные слова! Для духовно неопытного сама мысль о том, что какая-то добродетель может оказаться преждевременной, тем более, смертельной для души, "ехидной", покажется странной, чуть ли не кощунственной. Но именно такова реальность духовной жизни, таков опытом святых. В пятом томе своих сочинений, который святитель назвал "Приношение современному монашеству", в главе десятой - "Об осторожности при чтении отеческих книг о монашеской жизни", он прямо пишет: "Падший ангел старается обмануть и вовлечь в погибель видах его, но и предлагая несвойственные им возвышеннейшие добродетели" (V, 54).
6. Правильная молитва
Указанные мысли имеют прямое отношение к пониманию важнейшего в христианском, особенно монашеском, подвиге делания - молитвенного. Святитель Игнатий, согласно со всеми святыми называя молитву матерью и главою всех добродетелей (I,140), настоятельно указывает на условия, при которых она является таковой и, напротив, без соблюдения их оказывается или бесплодной, или даже становится средством глубочайшего падения подвижника. Он приводит, например, слова очень почитаемого им русского подвижника священноинока Дорофея: "Кто молится устами, а о душе небрежет и сердца не хранит, такой человек молится воздуху, а не Богу, и всуе трудится, потому что Бог внимает уму и усердию, а не многоречию" (II,266).
Святитель Игнатий особое внимание уделяет молитве Иисусовой. В силу большого значения этой молитвы для каждого христианина сделаем краткую выписку из его замечательной статьи "О молитве Иисусовой. Беседа старца с учеником".
"В упражнении молитвой Иисусовой есть свое начало, своя постепенность, свой конец бесконечный. Необходимо начинать упражнение с начала, а не с середины и не с конца...
Начинают с середины те новоначальные, которые, прочитав наставление,.. данное отцами-безмолвниками,.. необдуманно принимают это наставление в руководство своей деятельности. Начинают с середины те, которые без всякого предварительного приготовления усиливаются взойти умом в сердечный храм и оттуда воссылать молитву. С конца начинают те, которые ищут немедленно раскрыть в себе благодатную сладость молитвы и прочие благодатные действия ее.
Должно начинать с начала, то есть совершать молитву со вниманием и благоговением, с целью покаяния, заботясь единственно о том, чтобы эти три качества постоянно соприсутствовали молитве... Особенное попечение, попечение самое тщательное должно быть принято о благоустроении нравственности сообразно учению Евангелия... Единственно на нравственности, приведенной в благоустройство евангельскими заповедями,.. может быть воздвигнут... невещественный храм богоугодной молитвы. Тщетен труд зиждущего на песце: на нравственности легкой, колеблющейся" (I,225-226).
Из этой цитаты видно, насколько внимательным и благоговейно осторожным должно быть отношение к упражнению в молитве Иисусовой. Она должна совершаться не как-нибудь, а правильно. В противном случае упражнение в ней не только перестает быть молитвой, но и может погубить христианина. Ибо не молитва или какой иной подвиг сами по себе делают жизнь верующего духовно законной (2 Тим. 2, 5), но верный при этом настрой души. В одном из писем святитель Игнатий говорит, каким этот настрой должен быть: "Сегодня я прочитал то изречение Великого Сисоя, которое мне всегда особенно нравилось, всегда было мне особенно по сердцу. Некоторый инок сказал ему: "Я нахожусь в непрестанном памятований Бога". Преподобный Сисой отвечал ему: "Это не велико; велико будет то, когда ты сочтешь себя хуже всей твари". Высокое занятие, - продолжает святитель, - непрестанное памятование Бога! Но эта высота очень опасная, когда лествица к ней не основана на прочном камне смирения" (IV.497).
7.Прелесть
Последние слова указывают еще на один чрезвычайно ответственный момент в духовной жизни, на смертельную опасность, грозящую подвижнику неопытному, не имеющему ни истинного наставника, ни правильных теоретических духовных знаний, - на возможность впадения в так называемую прелесть. Термин этот, часто употребляемый отцами, замечателен тем, что точно вскрывает само существо названной духовной болезни: лесть себе, самообман, мечтательность, мнение о своем достоинстве и совершенстве, гордость. Святитель Игнатий, называя главный источник этой тяжелой болезни, приводит следующие слова преп. Григория Синаита: "Прелесть, говорят, в двух видах является, или, лучше, находит... В виде мечтаний и воздействий, хотя в одной гордости имеет начало свое и причину... Первый образ прелести от мечтаний. Второй образ прелести... начало свое имеет... в сладострастии, рождающемся от естественного похотения", - и предлагает естественное противоядие: "Как гордость есть вообще причина прелести, так смирение... служит верным предостережением и предохранением от прелести... Да будет наша молитва проникнута чувством покаяния, да совокупится она с плачем, и прелесть никогда не воздействует на нас" (1,228). В этом чувстве покаяния и смирения отцы видели главный критерий в различении святости и прелести.
Еще об одной из наиболее распространенных причин впадения в самомнение, прелесть, святитель Игнатий пишет так: "Не без основания относят к состоянию самообольщения и прелести душевное настроение тех иноков, которые, отвергнув упражнение молитвою Иисусовою и вообще умное делание, удовлетворяются одним внешним молением, то есть неопустительным участием в церковных службах и неопустительным исполнением келейного правила, состоящего исключительно из псалмопения и молитвословия устных и гласных... Они не могут избежать "мнения"... Устное и гласное моление тогда плодоносно, когда оно сопряжено со вниманием, что встречается очень редко, потому что вниманию научаемся преимущественно при упражнении молитвою Иисусовою (1,257-258). (Естественно, что это замечание относится не только к инокам, но и ко всем христианам.)
Поэтому св. Игнатий, говоря о прелести, напоминает: "Мнящий о себе, что он бесстрастен, никогда не очистится от страстей; мнящий о себе, что он исполнен благодати, никогда не получит благодати; мнящий о себе, что он свят, никогда не достигнет святости. Просто сказать: приписывающий себе духовные делания, добродетели, достоинства, благодатные дары, льстящий себе и потешающий себя мнением, заграждает этим мнением вход в себя и духовным деланиям, и христианским добродетелям, и Божественной благодати, - открывает широко вход греховной заразе и демонам. Уже нет никакой способности к духовному преуспеянию у зараженных мнением" (I,243). "Все святые признавали себя недостойными Бога: этим они явили свое достоинство, состоящее в смирении. Все самообольщенные считали себя достойными Бога: этим явили объявшую их души гордость и бесовскую прелесть. Иные из них приняли бесов, представших им в виде ангелов, и последовали им... Иные возбуждали свое воображение, разгорячали кровь, производили в себе движения нервные, принимали это за благодатное наслаждение и впали в самообольщение, совершенное омрачение, причислились по духу своему к духам отверженным" (II,126).
8.Наставник
Оказаться в этом бедственном состоянии может, к сожалению, любой верующий, каждый подвизающийся, если он живет по своему разумению, без духовного наставника, без руководства святоотеческими писаниями.
Но если понимание отцов - задача не всегда простая, то многократно более трудным для нашего времени является обретение истинного наставника. Поэтому мысли и советы святителя Игнатия по данному вопросу представляют особую ценность для каждого ищущего спасения.
Во-первых, он говорит о необходимости большой осторожности в выборе духовника и предупреждает об огромной опасности, связанной с ошибкой принять бездуховного "старца" за духовного руководителя. Затем учит о правильном отношении к нему, верном понимании послушания ему и непременности разлучения с таким, который окажется в прелести. Наконец, что, может быть, особенно важно для современного человека, святитель Игнатий прямо говорит о том, что в настоящее время (середина XIX века) нет духоносных наставников, видящих души людей, но встречается еще, милостию Божией, старшая "преуспевшая братия", имеющая знание святых отцов и определенный духовный опыт, советами которой нужно непременно пользоваться, проверяя, однако, и их святоотеческими писаниями.
Приведем несколько небольших выдержек из творений святителя по данному вопросу.
"По учению отцов, жительство,.. единственно приличествующее нашему времени, есть жительство под руководством отеческих писаний с советом преуспевших современных братий; этот совет опять должно проверять по писанию отцов... Отцы, отдаленные от времен Христовых тысячелетием, повторяя совет предшественников, уже жалуются на редкость богодухновенных наставников, на появившееся множество лжеучителей и предлагают в руководство Священное Писание и отеческие писания. Отцы, близкие к нашему времени, называют богодухновенных руководителей достоянием древности и уже решительно завещевают в руководство Священное и святое Писание, проверяемый по этим Писаниям, принимаемый с величайшей осмотрительностью и осторожностью совет современных... братий" (1,563).
"Никак не будь послушен на зло, если бы и случилось тебе потерпеть за нечеловекоугодие и твердость твои некоторую скорбь. Советуйся с добродетельными и разумными отцами и братиями; но усваивай себе советы их с крайней осторожностью и осмотрительностью. Не увлекайся советом по первоначальному действию его на тебя!.. Как о 'своих помыслах, так и о помыслах ближнего, о его советах советуйся с Евангелием. Тщеславие и самомнение любят учить и наставлять. Они не заботятся о достоинстве своего совета! Они не помышляют, что могут нанести ближнему неисцельную язву нелепым советом, который принимается неопытным новоначальным с безотчетливою доверенностью, с плотским и кровяным разгорячением! Им нужен успех, какого бы ни был качества этот успех, какое бы ни было его начало! Им нужно произвести впечатление на новоначального и нравственно подчинить его себе! Им нужна похвала человеческая! Им нужно прослыть святыми, разумными, прозорливыми старцами, учителями! Им нужно напитать свое ненасытное тщеславие, свою гордыню!" (О жительстве по совету. - V, 77).
"Святые отцы завещевают избирать наставника непрелестного... Они предостерегают от учителей неискусных, чтобы не заразиться их лжеучением" (I,219).
Скромное отношение советника к наставляемому - совсем иное, нежели старца к безусловному послушнику... Совет не заключает в себе условия непременно исполнять его: он может быть исполнен и не исполнен" (V, 80).
"Возразят: вера послушника может заменить недостаточество старца. Неправда: вера в истину спасает, вера в ложь и в бесовскую прелесть губит, по учению Апостола" (2 Сол. 2,10-12) (V,73).
"Святой Макарий Великий говорил, что ... встречаются души, соделавшиеся причастниками Божественной благодати... вместе с тем, по недостатку деятельной опытности, пребывающие как бы в детстве, в состоянии очень неудовлетворительном в отношении к тому состоянию, которое требуется истинным подвижничеством" (I,284). "В монастырях употребляется о таких старцах изречение: "свят, но не искусен", и наблюдается осторожность в советовании с ними... чтоб не вверяться поспешно и легкомысленно наставлениям таких старцев" (I,285). Святой Исаак Сирин говорит даже, что такой старец "недостоин называться святым" (I,286).
"Преподобный Пимен Великий (V в.) повелел немедленно разлучаться со старцем, совместное жительство с которым оказывается душевредным, очевидно, по нарушению этим старцем нравственного предания Церкви" (V, 74).
Преподобный Кассиан Римлянин (V в.) говорит: "Полезно открывать свои помыслы отцам, но не каким попало, а старцам духовным, имеющим рассуждение, старцам не по телесному возрасту и сединам. Многие, увлекшись наружным видом старости и высказав свои помышления, вместо врачевства получили вред от неопытности слышащих" (I,491).
Иоанн Лествичник (VI в.) писал, что "в его время очень умалились сосуды Божественной благодати... Причину этого святой видит в изменении духа в обществе человеческом, утратившем простоту и заразившемся лукавством" (Сл. 26, гл. 52).
Григорий Синаит (XIV в.) "решился сказать, что в его время вовсе нет благодатных мужей, так сделались они редки... Тем более в наше время делателю молитвы необходимо наблюдать величайшую осторожность. Богодухновенных наставников нет у нас!" (I,274).
"Преподобный Нил Сорский (XIV в.) никогда не давал наставления или совета прямо из себя, но предлагал вопрошающим или учение Писания, или учение отцов. Когда же... он не находил в памяти освященного мнения о каком-либо предмете, то оставлял ответ или исполнение до того времени, как находил наставление в Писании. Этот метод очевиден из сочинений священномученика Петра Дамаскина, преп. Григория Синаита, святых Ксанфопулов и других отцов, особливо позднейших. Его держались упомянутые мною иеросхимонахи Оптиной пустыни Леонид и Макарий... Никогда не давали они советов из себя... Это давало советам их силу" (I,489).
"Всякий духовный наставник должен приводить души к Нему (Христу), а не к себе... Наставник пусть, подобно великому и смиренному Крестителю, стоит в стороне, признает себя за ничто, радуется своему умалению пред учениками, которое служит признаком их духовного преуспеяния... Охранитесь от пристрастия к наставникам. Многие не остереглись и впали вместе с наставниками в сеть диаволу... Пристрастие делает любимого человека кумиром: от приносимых этому кумиру жертв с гневом отвращается Бог... И теряется напрасно жизнь, погибают добрые дела. И ты, наставник, охранись от начинания греховного! Не замени для души, к тебе прибегшей, собою Бога. Последуй примеру святого Предтечи" (IV, 519).
"Душепагубное актерство и печальнейшая комедия - старцы, которые принимают на себя роль древних святых Старцев, не имея их духовных дарований" (1,72).
Таков голос Священного Предания Церкви, то есть самого Духа Святого, говорящего нам через Своего святого по одному из болезненных вопросов современной духовной жизни.
9.Католицизм
Однако ошибочно было бы думать, что прелесть - явление, возникающее лишь на почве специфически христианской, тем более православной. В своей статье "О прелести" святитель Игнатий прямо пишет: "Прелесть есть состояние всех человеков, без исключения, произведенное падением праотцев наших. Все мы в прелести. Знание этого есть величайшее предохранение от прелести. Величайшая прелесть - признавать себя свободным от прелести. Все мы обмануты, все обольщены, все находимся в ложном состоянии, нуждаемся в освобождении истиною. Истина есть Господь наш Иисус Христос" (I,230).
Особенно бескомпромиссны суждения святителя Игнатия о прелести западных, католических подвижников. В полном согласии с прочими святыми Православной Церкви он свидетельствовал: "Большая часть подвижников Западной церкви, провозглашаемых ею за величайших святых - по отпадении ее от Восточной Церкви и по отступлении Святого Духа от нее - молились и достигали видений, разумеется, ложных, упомянутым мною способом... В таком состоянии находился Игнатий Лойола, учредитель иезуитского ордена. У него воображение было так разгорячено и изощрено, что как сам он утверждал, ему стоило только захотеть и употребить некое напряжение, как являлись перед его взорами, по его желанию, ад или рай... Известно, что истинным святым Божиим видения даруются единственно по благоволению Божию и действием Божиим, а не по воле человека и не по его собственному усилию, - даруются неожиданно, весьма редко... Усиленный подвиг находящихся в прелести обыкновенно стоит рядом с глубоким развратом. Разврат служит оценкою того пламени, которым разжжены прельщенные" (I,244).
Святитель указывает и на другие скрытые от внешнего взора причины прелестных состояний западных подвижников. Так, он пишет: "Кровь и не |
| Категория: Статьи | Добавил: Администратор
|
| Просмотров: 2117 | Загрузок: 0
|
|
|